дурацкая неделя.

устала считать случаи, когда мужчины, заглядевшись на меня, спотыкаются на лестницах или забывают, что они следующие в очереди в супермаркете и выложить свои продукты. 

направленность моих лайков в тамблере:

- шугающиеся котики;

- нацисты, слизывающие расплавленные сливки на мороженом в вафельном брикетике; 

- мусор на токийских окраинах;
- люди не в фокусе на показах иссэй миякэ девяностых-восьмидесятых годов; 

когдаоченьсильнохочетсявсплакнуть

сука. почему я действительно сижу при этом как бабка на застолье, подперев подбородок, и подпевая заунывную песеньку?

кажется, красулин перестанет мне сниться в эротических снах только после моей смерти. это так нелепо. я всегда еле сдерживаю смех, когда просыпаюсь. 

J・A・Seazer - Den'en ni Shisu - 田園に死す(1974)

почему только песни ебаных енотов заставляют меня плакать? 

я уже третий раз вижу в совершенно разных местах в городе девушку, которой сказала в хулигане в пьяном угаре, что она дико красивая. потом мы обнялись. сегодня я вышла из банка на мясникова 32, а она едет мне навстречу на велосипеде, заразительно улыбаясь. странно все это. 

две ночи.

первая ночь

и: ангелиша, ну что? мы ложимся спать?

а: ...подожди. тут очень интересно про железобетон. еще пару страничек.

вторая ночь

и: ангелиша, ну что? мы ложимся спать?

а: ...подожди. тут очень интересно про гвозди. еще пару страничек.

ангелиша тридцать раз пытается вспомнить и, наконец, скачать маджонг. 
в поиске оказывается только два вида.

и.: напиши "MAH-JONGG" /понимает, что ангелиша не слушает/ "MAH-JONGG!!!!"

а. отрешенно и едва уловив звуки, оргазмирующе стонет: оооо... даа...

три субъективных открытия месяца:

- рыба, образованная несколькими странными символами (первоначально я думала, что это просто упоротая рыба, неизвестно откуда и почему взявшаяся) не формирует слово "пизда" (что мне тоже очень долго нравилось), но "пинта";
- с граймс встречается не двойник илона маска, а оригинал (не знаю почему, но я думала, что это два разных человека);
- чувак в мемах - это не мерзбоу, а кодзима

район, выдуманный сновидениями.

уже больше года работаю на соседней улице. около двух лет она мне снится. за сентябрь месяц я посетила ее дважды, заходя в последний дом, в ремонтную мастерскую обуви. ранее - нет. как всегда, в подобных случаях, когда ждешь чего-то предрешенного, я, всякий раз, как выходила из мастерской, останавливалась на пару секунд, будто бы ожидая что-то, но не смотря на улицу, а наблюдая за домом, перпендикулярным ей. сегодня решилась - раз уж я еду на "восток", то лучше пойти по направлению "парка челюскинцев". стало колотиться сердце с бешеной скоростью, все более учащая свое движение при приближении к развилке, где стоит угловой двухэтажный дом. сложно сказать, построен он в 20-х или начале 50-х. казалось, что я сейчас взорвусь от возбуждения, которое стимулировалось все новыми и новыми зданиями здесь. никогда там не была, но будто бы жила там все то время, что нахожусь во сне. вырванный мир. до сих пор все тело покрыто гусиной кожей.  

когда кто-то что-то натворил и спрашивают в форме "ну, а кто?..."

продолжение фразы у нормальных людей: "Петя?!"

я с ильей: "Коля Клоп из Гейдельберга" (произносится утвердительно) 

далее идут бесконечные подтрунивания над Колей Клопом и перечисление его разнообразных, случайно возникающих в памяти, событий из жизни. 

пополнение коллекции диковинных жанров на рутрекере

музыкально-эротические этюды на библейский сюжет

вавилон-берлин

ангелиша смотрит вавилон-берлин с ильей. на экране впервые появляется жена советника
а: о. вот ее я знаю.
спустя пару серий
а: боже, кто она? я умру, если не вспомню... эта чувиха из "путешествия в кафиристан", да!!!! АННА-МАРИ ШВАРЦЕНБАХ. ДЕТКА, ТЫ ТАК ПОСТАРЕЛА!! НЕЕЕЕТ! АННА-МАРИ ШВАРЦЕНБАХ НЕ СТАРЕЕТ. ОНА УМИРАЕТ МОЛОДОЙ НАРКОМАНКОЙ, УПАВ С ВЕЛОСИПЕДА. НЕЕЕЕТ!

С. 200-1

Джон Смитон, один из крупных инженеров XVIII в., достиг

подлинного триумфа при строительстве Эддистонского маяка в

Англии. Прежние маяки, построенные на этом месте, разрушались

штормами. Смитон для конструкции каменной кладки 

применил такую систему, которая связала весь массив в исключительно

прочное единое целое. Он использовал для фундамента и для 

кладки смесь из гашеной извести, глины, песка и дробленой железной

окалины, т. е. бетон. Это произошло в 1774 г., за пять лет до того,

как был построен первый чугунный мост через р. Северн. Насколько

нам известно, это был первый случай применения бетона со времен

древнего Рима. Эксперименты Смитона подробно описаны в 

опубликованной им книге, иллюстрированной гравюрами. Эти опыты 

были начаты в тот момент, когда он обратил внимание на то, что

содержащая глину гашеная известь отвердевает под водой. Удача,

которой добился Смитон при постройке Эддистонского маяка, 

привела к многочисленным экспериментам. В 1824 г. Иозев Аспдин

из Лидса создал первое искусственное «гидравлическое» вяжущее

вещество — портландцемент.

Пять лет спустя, в 1829 г., Фокс разработал метод изготовления

бетонных перекрытий, используя бетон в качестве заполнителя

между чугунными балками. В 1844 г. этот метод в 

усовершенствованном виде был применен манчестерским инженером Уильямом Ферберном для построенных им семи- и восьмиэтажных складов.

Эта система конструкции, в которой применяются заделанные в 

бетон стержни, воспринимающие растягивающие усилия, очень 

близка к настоящей железобетонной конструкции. Однако прошло

50 лет, пока научными исследованиями не был установлен истинный

характер взаимодействия, возникающий в железобетоне между

обоими материалами. В течение этого промежутка времени все

усилия и внимание были обращены на создание крупных железных

конструкций.

Насколько удалось установить, впервые бетон был широко 

применен на Парижской выставке 1867 г., где его использовали для

полов подвальных этажей ресторанов в главном здании.

Впервые железобетон — в точном смысле этого слова — 

появился в 1868 г., когда садовник Монье стал применять железную

сетку в качестве каркаса для бетонных цветочных горшков. Этот

процесс не был чем-то новым; Лабруст в своде библиотеки св.

Женевьевы в 1843 г. применил гипсовую штукатурку по 

проволочной сетке.

Железобетон не находил широкого применения до 90-х годов,

когда его одновременно стали использовать в Америке Эрнест

Лесли Рейсом, а во Франции Франсуа Хеннебик. Хеннебик 

руководствовался данными, полученными рядом конструкторов, 

проделавших предварительную работу. Ему была известна различная

конструктивная работа железа и уплотненного бетона; он уже

знал, каким должны быть их количественные соотношения и как 

надо расположить железные арматурные стержни. Кроме того,

Хеннебик был прекрасным строительным подрядчиком; он строил в

самых различных странах Европы: мельницы в Нанте, 

зернохранилища в Генуе, силосную башню в Страсбурге, санатории в 

Швейцарии.

pastoral: to die in the country / 1974

горная деревушка, шаманки на горячих источниках, которые предсказывают будущее и бабуленьки - все как в каком-то тысячном репортаже кэндзабуро оэ (все никак не могу найти его, просмотрев книги уже по второму кругу)

фапфапфап

"качество, которое отличает старые монументы от современных зданий: спокойствие"

Motorama - No More Time (Audio)

вы в курсах, что отправить посылку из минска на сейшелы в два раза дешевле, чем отправить ее в москву? хотите еще? отправить посылку из минска в японию или перу на 1/3 дешевле, чем отправить ее в моску. эта фактология не дает мне покоя.  

блять

я болею. поэтому омута нет. ничего нет и мне ничего не нравится. 

midori / 1992

lady bird / 2017

institute benjamenta, or this dream people call human life / 1995

barbara / 2017

прочитать все, что было желанным два года назад. весь список. 

сегодня осуществилось то, о чем я мечтала уже три с половиной года и что решилось всего за два дня! я тихо, но радуюсь. молча, но счастлива от свершившегося. и в растерянности, и не знаю как с этим смириться, реагировать. 

омут. волны. часть 2.

Вечером я уже сидела в парке, степенно попивая ледяное пиво, плавившееся в моих руках. М. пришел по первому зову, когда я, все более пьянея и тем самым сбрасывая с себя груз ответственности за свои действия, написала ему что-то в ответ. Несмотря на это, было стыдно встречать его, завидя еще смутный силуэт вдали. Потому ли, что прекрасно знала, что вынуждаю М. делать то, что противоречит его любовным отношениям с кем-то или же потому, что мне никогда до этого не доводилось встречать мужчину ради интимных, но все же сомнительных, целей. Все это было не так уж важно, ведь мои мотивы, а точнее их призрачное существование, были чисты – манипуляция человеком, который согласен на данное действие. Мы, словно прикованные местом, где было что-то или не было ничего кроме наших призрачных фантазий, бродили по улицам вдоль побережья реки. Ждали момента, когда фонари погаснут и темнота – основа для разговора – заполонит каждую плешь и саму поверхность асфальта. Не останется ничего. 

Наконец. Мы забрались на двухметровые плиты бетонного забора у реки. За ним – скелет шорной фабрики. Перед нами овраг, который плавно переходит в русло реки. Двина туманными сгустками отражает свет луны. Тьма оврага дает начало ночи. Тьма перед нами источает звуки нескольких десятков ручейков, стремительно стекающих вниз, то тут, то там преобразующиеся в крошечные водопады. Вода скользит вниз с незначительной высоты. Двадцатикратное падение воды, отражающееся углублением оврага, преобразуется в рев. Тихие поцелуи плеч. Такие невнятные, что не считаю нужным обращать внимание на подобное. Рядом со мной нет человека. Я не чувствую ничего, кроме губ и языка, настойчиво ласкающего мою шею и плечи. Кто-то давит педаль «форте», не давая поцелуям угаснуть, сохраняя все ноты и заставляя их звучать всеобщим звуком. Тишина, возведенная в абсолют моментом оргазма. Кто-то выбил пробки. Я обронила лишь слово «хватит», проспорила поцелуй при следующей встрече. Испытать оргазм от поцелуев плеч. Наконец я осознала степень своей неудовлетворенности и своего желания, появившегося из неоткуда, - поцеловать К.

Утром я в шутку забрела в музей. Там – угол, посвященный борьбе города Б. за установление власти Советов. Почему-то фотография М. в накрахмаленном воротничке Питер Пен и фраке в центре стенда. Судя по подписи и фамилии – его прадед или кто-то в этом роде. 

Через пару часов я снова в Осовце. Там меня встречает подмигивающие и заинтригованные лица. Шепчу в бесчисленные ушные раковины: «Мы бросили в кусты неподалеку отсюда упаковку пива. Надо пойти забрать, когда охрана ослабнет». К. и П.А. идут со мной под ручки. С нами – огромная кастрюля для супа. Просто так, за компанию. Сейчас придем. Да, за компанию. Да, кастрюля. Что тут такого?!  

Кастрюля, будто бы отлитая по лекалам упаковки с двухлитровыми бутылками «Крынiцы», на волнах всеобщего счастья проплывает мимо «гостиной», прямиком в шатер К. 

Историческое событие, задокументированное несколькими десятками фотокарточек, начинается вечером. Не осталось ничего, что не было бы зафиксировано: мой сгоревший, а потому красный, нос, забинтованная рука П.А., намеренно выпячиваемая в сторону объектива камеры, Х., который за эти выходные успел получить кличку «Мохнатый Шмель», К. - почему-то все время склоняющий голову на моем плече. Играли в «Слово или дело» со всеми вытекающими отсюда вопросами про сексуальную жизнь каждого из участвующих. К.Д. влюблен в О. Спрашивает: правда ли, что я с ней? Я смеюсь и обнимаю О., сидящую рядом, целую в щеку или куда-то еще. Не разобрать. Все понимают, что это шутка. Об этом не знает лишь К.Д. 

Так продолжается несколько часов. Опьянение прилепило меня к подвижной стене. Снизу вверх наблюдаю, как все танцуют под восьмибитную музыку. Темнота уходящих людей, на ощупь определяющих местонахождение своих вещей. Кто-то за спиной прикасается ко мне, тем самым замедляя сборы. Я не осмеливаюсь оглянуться. Звуки голоса, не сходящие в шепот, а потому убедительные: «Останься сегодня со мной». Поворот. Я не удивляюсь и пытаюсь вонзить в свою память клещами это зрелище – по-детски умоляющие глаза К. 

Чересчур пьяная для стеснения, я молча наблюдаю приготовления К. Синий спальный мешок. Мне впервые в жизни тепло и удобно. Так, будто бы бескостное нечто, так, будто бы без физического существования, так, будто бы воспаривший святой дух, превратившийся в такового благодаря пребыванию в чужом спальном мешке. Настоящее тепло – это его отсутствие и невосприимчивость к подобным категориям. Впервые в жизни кто-то обнимает меня так крепко, прижавшись всеми конечностями, без мучения отекших частей тела. Сила объятий слишком сладкого К. прямо противоположная степени освобождения моего бестелесного духа. Еще немного, и меня канонизируют. 

первый и последний французский фильм, который я посмотрела без перевода, т.к. не могла ждать, когда его переведут

девицы без трусиков.

вчера я выходила из метро вечером. как только я покинула вагон, мне врезались в глаза белоснежные брюки (очень странная ткань, я вам скажу) одной девицы. точнее - ее зад. она была без трусиков. все те четыре лестницы, что мы преодолели, я пялилась, пытаясь рассмотреть хоть тонюсенькую ниточку стрингов. я была поражена и никак не могла успокоиться, несмотря на то, что на тот момент уже читала что-то о застройке рима в эпоху ренессанса, думая о том, каково это ходит без трусиков в полупрозрачных белых брюках

зарисовка во дворике в окружении двух сомнительных синеньких дедушек

один другому: ты действуешь мне на пью... на пьюхику. 

теперь, когда я живу идеальной жизнью без забот и проблем, кажется, что я не живу, а существую. самое сложное - принятие чреды дней, не омраченных проблемами и которые не будут омрачены оными как минимум несколько месяцев. завидую всем тем, кто может не думать о том, чем бы заняться или подумать. когда невозможно свободно вздохнуть, без утяжеляющего груза дел. 

Barbara - Amours incestueuses (live 1973)

kono sekai no katasumi ni / 2016