Акт Ноябрьской революции пробуждал в людях чувство участия, пьянящего энтузиазма, сломанных барьеров — теперь возможно все. На волне данных явлений уже 12 ноября 1918 года женщинам было предоставлено избирательное право. В Веймарской конституции также фиксировалось равенство полов в избирательной, профессиональной сферах, а также в оплате труда. Хоть Конституция и дала женщинам равные с мужчинами права, вопросы о семье и супружеской жизни не затрагивались и продолжали регулироваться по Гражданскому кодексу 1900 года. Согласно последнему женщина продолжала во всем подчиняться мужу.
Однако, женское движение не стояло на месте, а подводило основу к осуществлению на практике законодательно закрепленных прав. Женщина стала изучаться как жертва мужского общества. Также тщательно рассматривались положительные и отрицательные аспекты жизни женщин. Многие ученые стали говорить о предоставлении действительной независимости женщинам через манипуляции в частное сфере. На практике это вылилось в движение за легализацию абортов (добились лишь смягчения наказания в 1927 году), созданию центров по контролю рождаемости, которые также были призваны были играть значительную роль в сексуальном воспитании женщин. Данные центры акцентировали свое внимание на возможности и необходимости получения удовлетворения женщин во время секса, выступали против мнения о женщине лишь как о средстве удовлетворения мужчины.
Протест выливался в различные формы. Характерно, что среди многих женщин-рабочих была распространена тенденция отчуждения или же вовсе отказа от детей. Этому свидетельствуют многочисленные воспоминания современников об апатии и незаинтересованности женщин не только в воспитании, но и вовсе игнорировании существования детей. Также следует учитывать просто немыслимую по своим цифрам статистику: от последствий подпольных абортов умирало от 20 000 тысяч женщин ежегодно и в 4 раза больше от этого заболевало.
На волне данного явления стал формироваться образ Новой Женщины, который мгновенно переняли и опошлили средства массовой информации. Они создали новый идеал — это молодая служащая или рабочая, которая не интересовалась политикой, активно пользовалась средствами массовой информации, новыми товарами и услугами. Она представлялась весьма самостоятельной, со стрижкой под мальчика, загримированным лицом, модной одеждой, сигаретой, работающая машинисткой или продавщицей и проводящей свободное время на дансингах или в кинотеатрах. Естественно, что идеал был далек от реальности и скорее отражал социалистические веяния, распространенные в годы Веймарской республике. Но все же, данный идеал притягивал женщин и они стали реализовывать его на практике: «Новые Женщины применяли контрацепцию, делали незаконные аборты и получали заработную плату. Они не были богемой. Новые Женщины были в офисе и на заводе, спальне и кухне даже более естественно, чем в кафе и кабаре».
 |
| Portrait of the Journalist Sylvia von Harden (1926) |
Этот феномен был логическим продолжением предоставленных женщинам прав. Также следует учитывать и омоложение самого общества после войны и кризисных лет, которому свойственно расшатывание границ и консервативных устоев. В связи с этим стоит упомянуть еще одну тенденцию в движении за права женщин — гомосексуальные связи. Это было естественной формой протеста, которая стала достаточно распространенной в высших слоях общества. Женщины, переняв стиль жизни мужчин, не собирались с ними связываться в телесном плане из-за уверенности в том, что мужчина способен удовлетворить ее или же действовать учитывая ее потребности в данной сфере. В этом плане также некоторые исследователи говорят о наличии в Веймарской республике гомосексуальной субкультуры. Стоит упомянуть и более глубинный аспект, который описывает Сабина Шпильрейн. Она говорит о символизме гетеросексуального полового акта, который отождествляется со смертью женщины. Дело в том, что угроза оплодотворения значит ни что иное как слияние мужской и женской плоти, через смерть которых (а это и символическая смерть индивида в целом) рождается ребенок. Также в этом плане следует учитывать и то, что женщина бисексуальна по своей природе и в своем партнере любит лишь отражения себя в нем. Таким образом, любовь женщины к мужчине становится практически невозможной, но это уже другая история...
Существовала также теория, согласно которой женщины могут получить равенство путем создания раздельных, но равноправных сфер — женских и мужских. Стали все чаще вызывать сомнения мужские стандарты, равно распространяемые и на женщин.
Вопрос о фактических успехах достигнутых в женском движении в Веймарской республике представляется наиболее важным. Женщинам суждено было перейти к непосредственному осуществлению своих свобод. Рассмотрим конкретные примеры.
Кёте Кольвиц
Одной из наиболее известных женщин, добившейся равной с мужчинами реализации своего потенциала, была художница Кете Кольвиц. Сейчас очень часто можно услышать о ней как о приверженце социалистических идей, но принято умалчивать о ее борьбе за права женщин. Действительно, она было объектом для подражания многих женщин в Веймарской республики. В 1919 году она получила звание профессора и была избрана членом Прусской академии художеств. Она была из тех художников и скульпторов, в чьих работах противоречиво переплетались академические догматы с социализацией творчества. При всём минимализме тем работ, Кольвиц сумела воздвигнуть в своих работах нечто цельное и неделимое. На картинах изображаются сплочённые люди, связанные единым горем, но всё же уверенные в том, что вместе можно преодолеть любые трудности, в их монолитности тел и душ. Слабые, но необычайно мужественные матери будто отдают свою жизненную силу ребёнку, который ухватился за неё с таким отчаянием и состраданием, что их невозможно разнять. К. Кольвиц показала обществу образ той женщины, которая достойна равноправия.
 |
| Death, woman, and child |
 |
| Sharpening the Scythe |
Конечно, в творчестве Кольвиц проглядываются и ноты отчаяния, но это лишь способ найти силы для продолжения жизни, выплёскивая негативные эмоции в своё творчество. Необходимо отметить, что Кольвиц была одной из первых, кто встал на защиту рабочего класса, открыто говорила о необходимости легализации абортов, выступила одним из идеологом «материнского феминизма».
Ханна Хёх
В будущем дадаист и мастер коллажа, она впервые знакомится с техникой фотомонтажа в 25-летнем возрасте. Ханна развивает свой особый стиль, который, вместе с приверженностью к коллажным работам, пронесёт через всю свою жизнь.
В 1919 г. она работает в берлинском журнале «Леди», где оказывается в «котле» движения гламуризации общества, посредством навязывания ему идолоподобных людей. Последних создают посредством усиления контрастов, вкрапления деталей, повышающих общую зрелищность. В этот момент Ханна начинает выказывать протест против идеализации. Путём демонстративного фотомонтажа, где вырезки, склеенные нарочито грубо, позволяют зрителю понять, что перед ними сборное изображение. Своим творчеством она пародирует власть над изображением и, в сущности, саму реальность.
Хочется отметить, что Ханна Хёх была одной из самых заметных женщин берлинского дада и феминистского движения. Дело в том, что бисексуальная предрасположенность Хёх (в 1926 году она рассталась с Хаусманом ради новой возлюбленной Тильды Бругман) и создание в то время образа Новой Женщины сыграли главную роль в теме творчества художницы.
Баухауз
Наиболее ярким моментом в истории женского движения периода Веймарской республики является деятельность женщин в стенах Баухауза — Высшей школе строительства и художественного конструирования, которая открыла свои двери в 1919 году.
Когда Гропиус открыл в Веймаре школу, он сказал, что хочет, чтобы у всех желающих был шанс туда попасть. Он сказал, что это относится и к дамам, что в работе все ремесленники равны. Одна из проблем состояла в том, что в ответ на это в Баухауз сразу же хлынула толпа женщин. Поэтому через год Гропиус начал их разделять и отправлять в различные мастерские. Он считал, что металлические изделия и мебель слишком трудны для женщин. Поэтому женщин посылали в гончарный цех, в переплётную мастерскую, в ткацкий цех. Это означало, что тут сработал до определённой степени стереотип, они делали то, что считалось женской работой. Однако, гендерные ограничения не сказались на численности студенток — их было столько же, сколько и мужчин.
Гунта Штёльцль в 1927 стала единственной женщиной, которая получила должность мастера (= профессор) в стенах Баухауза. Она заменила в ткацком цехе Георга Мухе. Несмотря на то, что Гунта с самого начала практически единолично управляла мастерской, а Георг Мухе ничего не смыслил в данной сфере, он продолжал оставаться на посту восемь лет.
 |
| Мастеры Баухауза |
 |
| 1928 |
Одной из наиболее одарённых студенток была Марианна Брандт. Она была редким исключением, т.к. работала в металлической мастерской и изготовляла домашнюю утварь из меди и других металлов. В то время мастерские Баухауза уже начали переходить от изделий индивидуального характера к прототипам для промышленного производства. Именно изделия Марианны Брандт приносили Баухаузу около 50% всех его доходов.
Таким образом, в отличие от относительного спада женского движения на Западе в межвоенный период, Веймарская республика благодаря либеральной политике государства смогла прогрессивными темпами приблизится к относительному равноправию полов (учитывая незначительный срок существования в законодательном плане прав женщин). Этот факт подтверждает статистика — в Рейхстаге к 1926 году насчитывалось 32 депутата-женщин, что составляло 6,7% от общей численности, в то время как в Великобритании и США показатели составляли 2,1% и 1,1% соответственно.
