старые фотографии, шульман а.л.

 Старик в выцветшей тюбетейке, которая, наверное, ему напоминала ермолку, сокрушался по поводу трудной жизни сына и заверял о готовности помочь ему во всем, в том числе и материально.

– А чем занимается ваш сын? – спросил Борис.

– У него была небольшая обувная фабрика в Москве, а сейчас гостиница в Берлине. Но дела по-прежнему идут плохо, – и старик сокрушенно покачал головой.

Так сложилась жизнь, что человек, который занимался народничеством, собирал сначала шахтерский, потом еврейский фольклор, организовывал и ездил в экспедиции, писал пьесы и книги, так и не завел семью. И может быть, поэтому с возрастом он с обостренным чувством относился к воспитанию чужих детей. Однажды, будучи в гостях у своего друга, он наблюдал, как все с умилением приветствовали детей, рассказывавших русские народные сказки, читавших детские стихи на русском языке. Дети разговаривали безо всякого акцента. Это вызывало особый восторг. Семен Акимович Ан-ский спросил, а знают ли дети идиш?
– До идиша мы еще не дошли, – ответили ему. – Идишем мы еще займемся.

Попадая в большие города, отрываясь от местечек, дети не знали не только идиша, но и традиционную культуру.


– Как фотография моего прадеда оказалась на вашей выставке? – спросил он.
– А кто ваш прадед? – поинтересовался я.
– Скобелев Семен Григорьевич, – сказал он. – Вроде, ваша выставка называется “Старой еврейской фотографии”, а мой прадед был русский человек.
– Откуда вы узнали про фотографию прадеда? – спросил я, не зная, что ответить. А может, гены взяли верх, в еврейском диалоге принято отвечать вопросом на вопрос. – Вы были на нашей выставке?
– Сначала прочитал о ней в газете, – объяснил он.
Во многих газетах были репортажи об открытии необычной экспозиции, и сопровождались они фотографиями выставочного зала.
– В газете была напечатана фотография. У нас такая же есть дома. Прадед был инженером, строил мосты, – продолжил он. – Я решил, может, просто похожие люди. Взял домашнюю фотографию и пошел на выставку. Снимок тот же.
– Этот снимок из коллекции.., – и я назвал фамилию коллекционера, музейного работника.
В тот же вечер, вместе с коллекционером и правнуком (назовем моего нового знакомого так), мы размонтировали стенд, на котором находилась фотография Скобелева. На обратной стороне на идише более ста лет назад сделана надпись. С большим трудом удалось прочесть некоторые слова. (К сожалению, не только “лики” оказались забытыми, но и язык, на котором говорили эти люди). “Сестрам Рахили и Песе от Соломона”.
– Теперь вы понимаете, почему эта фотография оказалась на выставке? – спросил коллекционер.

– Так что, мой прадед был евреем? – в глазах его правнука читались и удивление, и испуг…