зеркало.

лучше всего подходить в час слез к зеркалу и фальшиво-искренне улыбаться. это высшее откровение, ритуал. годами я практиковалась в этом. ненавидя себя, меня тянуло к зеркалу, едва слезы переполняли уровень ложбин. иногда, я успевала приходить заранее и лицезреть расплывающуюся гримасу с перевернутой улыбкой, когда  уголки губ тянуться неимоверной силой к граням подбородка.

зрелище уродливо. именно тогда наступал момент, когда хочется прыснуть со смеху, инициируя сражение с собственным телом, сжатыми мышцами лица, расшатанных нервов.

в детстве зеркальное отражение захватывало меня настолько, что я проводила многие дни, наблюдая его таинство. преломление, бесконечное дублирование фигур, меня выглядели неестественно. спонтанное создание неодушевленных копий крупицами стекла, которым на самом деле не было до этого никакого дела. оно вмещало все и было равнодушно. я подносила различные предметы к его телу, пыталась заинтересовать. делала это лишь для того, чтобы в очередной раз приводить механизм в действие, сливаться самой в техническом проекции равнодушия. бывали дни, когда я ограничивалась лишь своим лицом. оно менялось со временем, распадалось в каждом мгновении. я не могла понять, как люди отождествляют меня с фиксированной маской, узнают на улицах, когда она так непринужденна и воздушна, неумолимо расщепляется и собирается вновь в совершенно параллельных чертах. это продолжалось до тех пор, пока я не погружалась в медитативное состояние. смотря в глаза самой себе, я убеждалась в красоте уродства, достигала дзена. это было дико, приходилось скрывать. моя бабушка занавешивала зеркала, предрекая, что так можно сойти с ума. возможно.

возможно.