он летел, перекатывался нехотя. пассивно и будто бы наивный человек, которому все равно, что скажут о его нелепости окружающие. мы переглянулись, прежде чем разразится хохотом. пакетик был воплощением нас самих: потерянный, плывущий по течению.
ждали, когда загорится зеленый свет светофора на пустынной субботней улице. ждали с любопытством, когда омут поглотит нас, ничего не имея против, равно как и "за": дзен-буддийские мудрецы, не иначе. пустота, которую хочется ненароком выскребать тысячами сверхтонких крошечных шпателей. пустота в пакетике как пустота моих чувств во время секса с ним. я все еще ни разу не испытала оргазма, задавалась вопросом: "почему". я кончала только наедине с собой. в том числе достигая вагинального оргазма, в то время как последний казался далекой, практически неосязаемой точкой, которую невозможно достичь во всех этих складках чужого тела, его примитивных движениях, которые все больше отдаляют друг от друга. нам будет неловко принимать ванну в отеле возле амстердамского аэропорта после более чем девяти лет брака. ровно так же, как было неловко это делать, когда мы принимали ванну вместе в первый раз. в амстердаме: более раздражительно, так как на меня накладывались слоями фильм "алиса в городах", глубокий голос немецкой профессорши, с которой в то время иногда проскальзывала легкая дымка влюбленности или интрижки, видение ее зеленого дивана в кабинете, мои незакончившиеся месячные, курсовая работа по этому фильму, которую мне нужно было сдать этой же женщине, квантовая теория, которую нужно было вплести в общий фон фильмов вима вендерса и бергмана. только человек на другом конце ванной как всегда был лишним, неловким для благоприятного и пространного пребывания моего тела. это, я думаю, важно: жить своей жизнью
жить своей жизнью
жить своей жизнью
жить в своём теле
тело как телесность
тело как любое ощущение
тело как любое восприятие
как произносят слово "любовь", будто бы оно висит на металлических тросах где-то сверху
:
совершенно неподконтрольное и приличная доля стыда в нем кроется тоже.
сдав экзамен, несмотря на обыденный провал всех остальных одногруппников, мы снова тайком воссоединились где-то на пути к Квартире. его отвратительная коричнево-бежевая рубашка и запах едкого пота: так влюбленность атрофирует любые позывы сознания к бегству. я шла домой, ждала, когда он заснет, шла в "алми", так как продуктов в холодильнике не было.
мне, наконец, было можно провести наедине с собой пару десятков минут. мозгу, наконец, разрешено было действовать, выбирать, подвергать анализу продукты на полке: кофе, вино, сигареты, фрукты, говяжья ветчина, черный бородинский хлеб, йогурты "пять злаков" - так просто и взвешено, что даже спустя почти одиннадцать лет я могу перечислить все это на автомате. с моим омутом - напротив.
приходила домой, ждала, когда он проснется, в мыслях перебирая прядь за прядью его запутанные и чересчур жидкие и мягкие русые волосы - предмет моего помешательства. волосы, которых через пару дней не станет и которые никогда больше не будут для меня прежними. дальше, когда я решусь вспоминать о них, то начнет казаться, что передо мной стоит скелет, а не человек, который вот-вот превратится в пепел. пока: перебирать волосы прядь за прядью, воображая, что мое обоняние способно проникнуть в их структуру ровно так же, как сигаретный дым, тяжелые смолы которого делали их по ощущению чуть едкими и кислыми. они схватывались на затылке в моей руке во время затяжных поцелуев. теперь кажется: зачем? как глупо и ненужно, и есть ведь более интересные занятия в жизни. но в то время все было не так. чересчур по-детски мягкие волосы в оболочке из табачных смол, которые с агрессией, плавно, волнами перехватывались на затылке в такт переведенного дыхания и легким постанываниям, были абсолютной категорией правды.
испытывать любовь, которую непозволительно испытывать женщине. ограниченные образом истеричного обладания, женщины изначально не были измышляемы мужчиной как люди. люди. люди. люди, которые могут чувствовать человеческие (мужские) чувства. мне хотелось думать, что я могу быть с нищебродом, как это делают мальчики, которые сходятся с интересующими их девочками из-за их забавности, инаковости, которые восполняют абсолютную удобоваримость их собственной персоны. я думала: бог простит меня за любовь к нищеброду. меня. ту, в семье которой 90 процентов доходов оставляют на черный день. пусть этот день никогда не наступит. пусть большая часть этих доходов придет в негодность, будет разграблена большевиками или превратиться в гроши на сберкнижке за одну ночь, еще до момента их эксплуатации. деньги должны делать деньги. люди должны делать деньги ради дальнейшего развития денег. измену в браке всегда можно конвертировать в твердую валюту, драгоценные металлы как компенсацию. казалось, что я смогу превозмочь жалость потери своих сбережений и факт, что я трачу вдвое больше, чем раньше. я впервые вынуждена была просить у родителей дополнительные суммы. илья - будто бы грязная слизь под ногтями и комок в горле одновременно, который медленно прожигал мне все внутренности. с той перспективы мне нельзя было разглядеть даже намек на очертание берега и поверхности воды, когда я находилась на самом дне. дальше: лишь жалкие попытки справиться с силой давления воды, которая приковывает тебя к тому месту, где ты находишься.
он проснулся через пару часов. все это время: я лишь оболочка, состоящая из ожидания, угнетенная самой собой. чувство вины перед всеми поколениями моей семью когда либо живших на этой земле, по причине того, что я позволяю манипулировать собой, есть за мой счет, спать в моей постели, иметь секс с моим телом и хотеть лишь еще бесконечное количество раз прихватывать на затылке его волосы, каждый раз по-новому изобретать в сознании категорию для его глаз: по-еврейски выпуклые, в жестком обрамлении из черных кругов под ними. веки с ресницами, будто бы созданные легким и слишком утонченным росчерком тонкой японской кисти. в такие моменты точно понимаешь песню "как же я был слаб в те дни", где восклицание "о!" намного важнее, чем последующие [как же я был слаб в те дни]. конечно, "точно" здесь лишь в значении внедрения себя в понятие без оглядки. и хочется бежать и смеяться истерично: "ХХХААХАХАХАХХАААААААХА!" - по-женски, с искрами жизни в глазах и чем-то мягким и острым одновременно. был бы острый нож, так нанизался на него, как подтаявшее сливочное масло: тепло и приятно и что-то на уровне красного сычуаньского перца, чтобы цикличность "АХАХАХАХАХАХА" не прерывалась, чтобы смех не походил на маятник фуко, но чтобы маятник фуко походил на "АХАХАХАХААХААХАХ".
я ждала его пробуждения за закрытой дверью, вытягивая кисти рук, распрямляя, визуально пытаясь восстановить в памяти его заспанные глаза, обрамленные длинными ресницами. хотела действия: данность, которая никак не вязалась с его картиной мира. мира, где все есть трясина и интуитивный поиск быть признанным своим отцом, друзьями - средой вечного латентного гомосексуализма. достижения как засечки на кровати с вечным занесенным над головой вопросом: "что скажет общество?" (=что скажут мужчины). он: лишь муравей, которого привлекла обнаруженная им во мне пустота, которая отзеркаливала его собственную. социальное существо, которое делает и мечтает в тех рамках, что диктует ему сценарий возможного развития событий. как хорошо, что я не из этих. отвратных. во всем. существ.
когда теперь я вижу ситуации, где все происходит будто бы согласно программе или же люди в моих глазах мгновенно превращаются в муравьев, то я смеюсь, конечно, - так это забавно, что они выглядят как муравьи и не замечают. муравьи с социальными сетями, любовницами, машинами и детьми, очередями и односложными действиями и эмоциями. иногда мне самой хочется также. но я не спешу, стою, как и прежде, десять лет назад, в магазине и пялюсь на один и тот же продукт, пытаясь его нанизать на цепь событий: маца в джунглях, маца-обои, маца как средство пытки.
будила его или он пробуждался сам, после того как я стала сервировать вино и закуски. по моему желанию смотрели "луну" висконти.
смущающий момент номер один:
я по ошибке купила чилийское вино с дьяволом на этикетке, а не свое, на тот момент любимое, белое кампо вьехо рьёха. лишь сделала один глоток, прежде чем вычеркнуть желание дальше насиловать себя, хотя даже одного аромата, исходившего от вина, уже было достаточно, чтобы осознать свой промах. когда я вернулась из уборной, то застала илью наливающего себе вино до краев в норвежский стакан из тончайшего стекла: я такого никогда еще не наблюдала. подсознание кричало мне бежать от/из этой сцены, где хозяйничает абориген, натянувший на себя мой чересчур просторный и чересчур белоснежный для него халат из вафельного хлопка. абориген заведомо к тому же полуразвязал пояс, чтобы зазор между полами халата обнажал его свисающий член и полоску лобковых волос. кисть его руки покоилась на самой чашечке бокала, не предпринимающая даже попытки переместить свою ладонь на ножку.
проронив неловкий смешок, пытаясь задобрить свое самообладание, умаслить его будто бы ничего не случилось или случилось, но что-то несущественное.
смущающий момент номер два:
главный герой фильма - это подросток, внешнее сходство которого с ильей было слишком очевидно, но действия которого скорее походили на того же илью, но в разблокированной версии. задолго до этого, еще летом, из-за этого фильма я несколько ночей провела без сна, перемещая героев в своей голове и тщательно их перемешивая до тех самых пор, пока мне не стало казаться, что илья и есть главный герой "луны". от этого любовные мучения входили в непостижимую фазу. илья, которого разблокировали, илья, которого я хотела увидеть и обладать именно такой Личностью - с мягким мороженным в вафельном конусе, который по щелчку начинает самозабвенно танцевать в траттории, насмехаясь тем самым над стариком, который от него без ума и зная при этом, что эта его насмешка есть пик его способности его соблазнить. улыбка точь в точь как у ильи. я хотела быть стариком, но какое же разочарование, что илья в полной мере обладал лишь внешней оболочкой подростка на экране и, что хуже всего, лишь отчасти его потенциалом, что значит: последнему никогда не удастся увидеть свет.
смущающий момент номер три:
он был вечно уставший с расслабленной улыбкой, тогда как я в десяти случаев из десяти уже занесла руку, с целью нащупать его член. после одного раза мне хочется как минимум еще раз 10000000000000000 или, ну, 100000000000000000000000 за эту же ночь, но стеснение перед чужим телом чужого человека не дает мне высказаться о наличии такого желания прямиком в пространство через рот. кажется, я никогда не хотела его так сильно как в тот вечер и ночь, когда начались титры "луны" и его образ в моем сознании был под плотным занавесом главного героя с его вечной мороженкой и джинсиках с высокой посадкой.
наш секс был пропорцией: либо я ебу его, либо он меня. здесь исключительно в значении "выебать/вытрахать", минуя безвкусную механику, постоянно меняя ритм и позы, вздохи, нажим и расстояния, влажность. когда я сверху, то становится жалко, что я не килограмм 800 или, ну, 2000, чтобы после полового акта от мужчины оставалась лишь нелепая лужица из слизи, раскрошенные в муку кости - так бы я передала полностью первоначально мной задуманное, то, что я хочу каждый раз выразить, когда творю удовольствие посредством своего тела.
через несколько дней на одном из экзаменов, когда мы остались наедине с преподавательницей, так как я всегда заходила последней, ее потянуло на откровения: будто бы она недавно видела меня идущую по направлению к факультету возле резиденции президента: свободную, слишком в хорошо подобранной одежде и окруженную неимоверной аурой. моя походка говорила ей: "да, я именно такая. но... НЕ СМЕЙ ПОДХОДИТЬ КО МНЕ." преподавательница выражала беспокойство за мою дальнейшую судьбу. когда же я сказала, что у меня уже есть человек, с которым я состою в отношениях, она перебрала практически всех моих одногруппников, пока наконец не дошла до ильи. я подтвердила ее предположение, которое на этот раз оказалось верным. "это сложно. когда я что-то рассказываю на лекции и ловлю его взгляд, то мне хочется сквозь землю провалиться от своей глупости" - она говорила. я смеялась с ярко выраженным "hhhhh".
после сдачи последнего экзамена вечер будто бы плотно заложили белой ватой в ушные раковины до барабанных перепонок. я фотографировала свое белоснежное белье на веревках на фоне белоснежного снега во вдворе, в Квартире, панорамные виды черной реки в антоновском парке. абсолютная тишина и на фоне будто бы едва различимый сверхзвуковой мотив "pan sonic". со мной было что-то не так весь вечер и утро. на следующий день, в вечерних сумерках звонил кимбар. говорил, что илью прооперировали и он сейчас в больнице, после того как, изрядно напившись, неудачно упал и повредил себе голову. реальное развитие тогдашних событий до сих пор доподлинно неизвестно. по некоторым свидетельствам он то и дело прыгал, будто бабочка, мечтательно прожевывая слоги моего имени, потом рухнул в сугроб. врачи говорили, что одно их неверное движение и он бы умер. врачи говорили, такое не могло произойти просто от случайного падения. врачи сбривали его волосы миллиметр за миллиметром, прежде чем разделить скальп на равные половинки.
Комментариев нет:
Отправить комментарий