В далеком детстве в нашей семье была традиция отмечать день Нептуна. Из года в год наш дом погружался в сумасшедшую бутафорию происходящего: съезжались гости, мама проверяла старенькую видеокамеру на ее исправность, чтобы  в дальнейшем запечатлеть происходящее, наполнялся бассейн в честь открытия летнего сезона. 

   Наконец, папа с короной из бисера и трезубцем в руке, в созвучии с криком и гамом заполонявшим все вокруг, чинно разрезал красную ленту, навязанную меж хилых можжевельников, и уже вместе с гостями, под рьяное рукоплескание, продолжал шествие к праздничному столу. 

    С закатом солнца вода начинала источать туман и ее существо претворялось в парное молоко. Ныряния с трамплина завершались и начиналась подлинная метаморфоза - папа, лазовский и ермак с огромными абажурами, привязанными на голову марокканскими платками расшитыt золотыми и серебренными нитями, танцевали танец маленьких лебедей, а впоследствии, когда абажуры скатывались на свежескошенную траву, пели "многое лето" (отец приводил в довод то, что, являясь крестником филарета вахромеева, ему дозволено петь подобные песни в языческий праздник. каждое движение пришедших на этот чертов бал окроплялось спутавшихся в сладострастных объятиях вермута и шампанского. 

    Костер, который во время данного действа неустанно взвинчивался в небесную пропасть, в полночь превращался в густые клубы тяжелого дыма. Томно стелясь по газону, фимиамы внушали умиротворение и сон...